Комплексный подход к изучению истории

Комплексный подход к изучению истории Древней Руси

Статья, 2022 г.
Многие историки-медиевисты считают определяющим направлением в своих исследованиях данные археологии, а другие исследовательские направления рассматриваются ими как второстепенные. Однако любое из научных направлений, в том числе археология, имеет свои ограничения, поэтому только в совокупности они могут дать адекватную картину прошлого. В статье обоснована важность такого комплексного подхода к историческим исследованиям эпохи раннего средневековья, рассмотрены основные направления исследований для данного исторического периода. Материал подаётся на примере конкретной научной проблемы – норманнского вопроса в отечественной истории.

Библиографическая ссылка:
Артемов И.А. Комплексный подход к изучению истории Древней Руси / И.А. Артемов // Славянский мир: письменность, культура, история: материалы XXXI Международной научно-практической конференции «Письменность и культура славянского мира» имени В.В. Ильина (23 мая 2022 г.) / отв. редактор Ю.В. Иванова, – Смоленск: СГИИ, 2022. – С. 5-10.

Текст статьи:
И.А. Артёмов
КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
В любой науке всегда можно выделить несколько главных исследовательских направлений. Для истории, изучающей период раннего средневековья, таких основных направлений исследовательской деятельности можно выделить 3. Мы рассмотрим их далее, но будем делать это не абстрактно, а на примере конкретной научной проблемы – вопроса о присутствии и роли скандинавов на Руси в период становления Древнерусского государства (норманнский вопрос). Сразу нужно определить отстаиваемую автором позицию: присутствие норманнов на Руси не отрицается, вопрос лишь в том, когда они здесь были и в каком статусе. По-видимому, скандинавы в основном присутствовали на Руси только в роли воинов-наёмников и не ранее последней четверти Х века (тогда как историки-норманисты настаивают, что норманны ещё в IX веке сформировали социальную верхушку Древнерусского государства). Кстати, при упоминании норманизма часто следуют возражения, касающиеся самого факта существования норманнской проблемы. Это возражения типа: «норманнский вопрос уже давно решён», «не существует никакого норманизма, нет никаких норманистов», «важная роль скандинавов в Древнерусском государстве уже давно доказана» и т.п. На самом деле эти утверждения не имеют ничего общего с действительностью. Это уже неоднократно обосновывалось автором (см., например, [4, с. 11-13]), поэтому мы не будем на этом останавливаться, а ограничимся лишь выводом: норманнский вопрос сегодня вовсе не закрыт, и дополнительным подтверждением этому будет служить материал данной статьи.
Рассмотрим основные направления исторических исследований для эпохи раннего средневековья. А поскольку период становления Древнерусского государства (IX-XI вв.) является неотъемлемой частью этой эпохи, то приведённые ниже направления исследований будут актуальны и для норманнского вопроса.
1. Археологическое направление. Многие исследователи рассматривают археологию как чуть ли не единственный источник абсолютно верной информации. Часто можно услышать высказывания, что только археология способна расставить всё на свои места. Достоинства археологии несомненны: во-первых, археологи добывают фактический материал, во-вторых, археологических исследований проводится много и этот материал ежегодно существенно пополняется. По другим направлениям такого прироста данных нет. Но есть у археологии и серьёзный недостаток: добываемые ей факты часто можно интерпретировать неоднозначно, а иногда интерпретации могут быть даже прямо противоположными. Например, как можно объяснить находки на территории Гнёздовского археологического комплекса большого количества предметов, имеющих аналоги в Скандинавии? Вот возможные варианты объяснений:
1) в Средневековом Гнёздове жили скандинавские переселенцы,
2) сюда приходили скандинавские торговцы,
3) в дружине местного князя были наёмники из Скандинавии,
4) местные (гнёздовские) купцы ходили торговать в Прибалтику и привозили оттуда эти предметы,
5) эти изделия привезены сюда не из Скандинавии, а с других территорий.
И это, возможно, ещё не полный перечень потенциальных объяснений. Мы не будем заниматься отстаиванием какого-либо из приведённых вариантов, потому что цель сейчас другая: продемонстрировать примеры разной интерпретации одних и тех же археологических данных. Именно это делает археологию главным оплотом историков-норманистов, потому что из всех возможных вариантов они выбирают только те, которые соответствуют норманистической концепции (обычно это первый или второй пункты). Остальные же варианты ими обычно просто игнорируются. И, конечно, не только в норманнском вопросе проявляется указанный недостаток археологии. Можно сказать, что он выводит археологию из статуса «абсолютного методологического оружия», который многие пытаются ей приписать.
2) Антропологическое направление. В первую очередь к нему относятся краниологические исследования. Краниология – это раздел физической антропологии, изучающий строение черепа [7]. Если в древнем погребении сохранился череп, то по особенностям его строения краниологи могут определить половозрастные характеристики погребённого, а также часто его принадлежность к той или иной группе народов. Эти исследования способны пролить свет не только на вопросы, связанные с конкретным погребением, но и в целом на процесс этногенеза, вопросы миграции и смешения народов.  В частности, черепа славян и черепа германцев (к которым относятся и скандинавы) хорошо различаются краниологами [1, с. 131]. Краниологические исследования проводились практически по всей территории Древней Руси, и их результаты не дают никаких оснований говорить о влиянии германцев на антропологический облик восточных славян [2, с. 67; 3, с. 265-267; 13, с. 90-91, 93, 103]. И если в 1970-х гг. краниологи считали возможным наличие германских антропологических черт у населения Старой Ладоги и Шестовиц (археологический комплекс под Черниговым) [1, с. 125-126; 3, с. 266], то в более поздних публикациях эта точка зрения обоснованно ставится под сомнение [13, с. 94-96, 103].
Интересны результаты краниологических исследований, проведённых по материалам Гнёздовского археологического комплекса. Несмотря на то, что гнёздовская краниологическая выборка чрезвычайно мала (всего 9 опубликованных объектов исследований), по результатам её изучения можно сделать вполне определённые выводы: здесь не просто не было выявлено германской антропологической составляющей, её не было выявлено даже в тех погребениях, которые археологи с уверенностью относили к скандинавским по обряду погребения и предметному набору [1, с. 126-133; 9].
Краниологические исследования имеют существенный недостаток в виде невозможности изучать трупосожжения. А ведь именно трупосожжение было главенствующим погребальным обрядом для многих народов периода раннего средневековья, в том числе и для восточных славян бо́льшую часть периода становления Древнерусского государства.
Есть и другие отрасли научной деятельности, которые можно отнести к антропологическому направлению. Это генетические исследования, различные виды остеологических исследований и т.д., однако все они имеют свои ограничения и не могут сами по себе являться основанием для безоговорочных выводов. В то же время ни одна из этих отраслей не даёт однозначного подтверждения присутствия какого-то существенного количества скандинавов на русских землях в рассматриваемый исторический период.
3) Филологическое направление. Данное направление имеет несколько ответвлений: а) изучение письменных источников, б) изучение топонимики, в) этимология слов.
С письменными средневековыми источниками проблема та же, что и с археологическими находками: их содержание часто можно интерпретировать неоднозначно. При этом ни один из них, вопреки утверждениям норманистов, не является безоговорочным подтверждением норманистической концепции. Ключевой научной проблемой для периода становления Древнерусского государства является вопрос о русах, т.е. о том, кто же такие эти загадочные русы (росы, русь), образовавшие в симбиозе с восточными славянами Древнерусское государство. Норманисты видят в них только скандинавов, но при этом игнорируют тот факт, что русы упоминаются в целом ряде средневековых документов. Изучение этих источников не даёт никаких оснований отождествлять русов с выходцами из Скандинавии (достаточно подробный разбор таких документов делает, например, Е.С. Галкина [8]).
Изучение топонимики российских регионов также не подтверждает какой-то существенной роли скандинавов на Руси. Как известно, топонимы часто сохраняются даже в том случае, когда происходит смена этнических групп: пришлый этнос может вытеснить или ассимилировать местный этнос, но при этом названия рек, озёр, гор или других географических объектов часто остаются прежними. Так, например, на Смоленщине помимо славянских топонимов есть целый ряд рек и озёр с балтским и финно-угорским происхождением названий [11], что отражает присутствие здесь в своё время соответствующих этносов. Скандинавских же топонимов здесь не найдено вообще. А ведь под Смоленском располагается Гнёздовский археологический комплекс, который многие исследователи считают местом, где в Х в. жили скандинавы, и не просто жили, а якобы являлись социальной верхушкой местного общества! Но мало того, что краниология не даёт оснований говорить об их присутствии здесь, так и ни одного скандинавского топонима не найдено. Впрочем, нет их и в других местах России, за небольшими исключениями на севере (Ладога). Что же касается знаменитые «русских» названий днепровских порогов, которые описаны в трактате Константина Багрянородного (и которые, якобы, прекрасно выводятся из скандинавских языков), то при ближайшем рассмотрении их скандинавская этимология оказывается очень натянутой и гораздо лучше выводится из других языков [5, 6].
Помимо этимологии топонимов изучается также и этимология обиходных слов. Ясно, что заимствование в период средневековья большого количества слов из другого языка указывает на взаимоотношения народов. Если с этой точки зрения посмотреть на норманнский вопрос, то мы увидим, что обиходных слов, заимствованных из скандинавских языков, в русском языке практически нет [10]. В качестве противоположного примера можно привести английский язык: контакты жителей Британских островов со скандинавами в раннем средневековье (в том числе задолго до норманнского завоевания Англии в XI в.) являются общеизвестным фактом, что отразилось во включении в английский язык большого количества скандинавизмов того времени [12].
Конечно, отсутствие норманнской топонимики и заимствованных скандинавских слов может на деле ничего и не означать (скандинавы не давали названий географическим объектам или эти названия вместе с норманнскими словами просто не прижились в славянской среде), однако когда такое отсутствие фактов или возможность их неоднозначной интерпретации возникает по всем рассмотренным исследовательским направлениям, то это уже серьёзный повод задуматься: «а был ли мальчик?».
Выводы. Предлагаемая классификация научных направлений является в достаточной степени условной. Впрочем, это проблема почти любой классификации: трудно предложить единый вариант, устраивающий абсолютно всех. Кроме того, в нашем случае не всегда понятно, к какому направлению можно отнести тот или иной конкретный метод исследования. Однако в задачи автора и не входила разработка универсальной классификации. Представленный материал преследует две цели: во-первых, акцентировать внимание на необходимость комплексных, разносторонних исследований, во-вторых, посмотреть с разных сторон (пусть и очень коротко) на норманнский вопрос в отечественной истории. Даже такой предельно короткий анализ норманнской проблемы, выполненный с различных точек зрения, позволяет с уверенностью говорить как минимум о том, что вопрос этот сегодня ещё не закрыт и что далеко не всё в нём решают данные, полученные археологией.

Литература
1. Алексеева Т.И. Антропология циркумбалтийского экономического региона // Балты, славяне, прибалтийские финны: Этногенетические процессы: [Сб. ст.]. — Рига: Зинатне, 1990. — С. 124-144.
2. Алексеева Т.И. Славяне и германцы в свете антропологических данных // Вопросы истории. – 1974. – № 3. – С. 58-67.
3. Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян по данным антропологии. – Москва: Издательство Московского университета, 1973. – 330 с.
4. Артёмов И.А. Норманистические концепции в русской истории с точки зрения методологии и истории науки // Славянский мир: письменность, культура, история: материалы XXIX Международной научной конференции «Письменность и культура славянского мира» (21 мая 2020 г.). – Смоленск: СГИИ, 2020. – С. 11-20.
5. Брайчевский М.Ю. «Русские» названия порогов у Константина Багрянородного // Земли Южной Руси в IX–XIV вв. (История и археология). – Киев: Наукова думка, 1985. – С. 19-30.
6. Виноградов А.Е. О «росских» названиях порогов в De administrando imperio // Вестник Костромского государственного университета. – 2020. – №3. – С. 7-13.
7. Воронцова Е.Л. Краниология // Большая российская энциклопедия – электронная версия. URL: https://bigenc.ru/ethnology/text/2106151 (дата обращения: 30.07.2022 г.).
8. Галкина Е.С. Русский каганат : без хазар и норманнов. – Москва: Алгоритм, 2012. – 336 с. – (Наша Русь).
9. Жарнов Ю.Э. Женские скандинавские погребения в Гнёздове // Смоленск и Гнёздово. – Москва: Издат-во Московского университета, 1991. – С. 200-225.
10. Кохановский В.А. Тематическая классификация скандинавских заимствований в русском языке // Вестник Новгородского государственного университета. – 2009. – № 52. – С. 55-58.
11. Махотин Б.А. Гидронимия Смоленской области. URL: https://nasledie.admin-smolensk.ru/toponimika/smolenschina-v-geograficheskih-nazvaniyah/gidronimiya-smolenskoj-oblasti/ (дата обращения: 30.07.2022 г.).
12. Морозова О.Н. Скандинавские заимствования в английском языке / О.Н. Морозова, А.О. Лобанова // XIX Царскосельские чтения : Материалы международной научной конференции, Санкт-Петербург, 21–22 апреля 2015 года. – Санкт-Петербург: Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина, 2015. – С. 338-341.
13. Пежемский Д.В. Скандинавское присутствие на северо-западе по данным палеоантропологии // Староладожский сборник. Выпуск 9. – СПб: Нестор-История, 2012. – С. 88-107.